Вызвал к себе начальник ИВС, вежливо говорил, что он не знает, виноват ли я, что человек он маленький, вот приедет за мной Генпрокуратура, отвезет в Москву, "там разберетесь"; факс из Москвы с обоснованием моего задержания читать мне сейчас не обязательно, да и нет его здесь, факса, все будет там -- в Москве, и адвоката дадут, и к врачам можно будет обратиться, а здесь деревня, все ушли на фронт так сказать. То есть он, начальник ИВС, собственно, и не в курсе, его дело: принял, сдал. Стало ясно, что путь на волю лежит через тюрьму. Поделился мыслью с сокамерниками. -- "Так привыкай к тюрьме! -- радостно отозвался Коля, -- здесь, конечно, еще не тюрьма, но уже и не воля". Что же такое тюрьма? Еще хуже? Рассказы о ней пугали мрачным разнообразием, там-то так, а там этак, но, по всему, Москва -- Бутырка и Матросска -- хуже всего. -- "Да ты не бойся! -- говорил Коля. -- Везде люди, а в тюрьме тем более!" Вот именно это и вызывало сомнение.
-- Коля, а как себя вести в тюрьме?
-- Да обычно! -- радовался Коля. -- Будь самим собой, вот как здесь, ты же среди людей! А если какой уебашенный попадется -- не обращай внимания -- сам отстанет!
-- Коля, а как в камеру заходить?
-- Да обычно! Ногами! Как заходил. В хате скажешь: "Привет, мужики!" А там у старшего все узнаешь.
-- Какого старшего?
-- Да у смотрящего! Он все расскажет и на пальму определит. Да сам увидишь!
Что за хата, куда смотрящий, и на какую пальму, спрашивать уже не стал: сам увижу.
-- Главное, -- вступил в разговор парень с этапа, -- меньше говори, больше слушай. Давай в дурачка пере-кинемся, -- и достал рисованную на картонках от "Примы" колоду.
-- Давай, -- решил отвлечься я. -- Только играть будем просто так.
-- Просто, так просто, -- отозвался этапник. -- Значит, просто?
-- Да.
Тут вкрадчиво подключился Коля:
-- Вась, а если проиграешь?
-- Это Учителю-то? -- Прозвище "Учитель" сразу пристало ко мне, когда упомянул, что раньше работал в школе.
-- На то учитель, чтоб учить...
Парень слегка засомневался:
-- Ладно, играем без интереса.
-- Какая разница, -- возразил я. -- Что просто, что без интереса.
-- Просто -- это... -- парень выразительно похлопал себя по заднице.
-- Ну, а если проиграл?
-- Тогда бы выкупил свою "просто".
-- А если не на что?
-- Тогда плохо.
-- Да здесь не тюрьма! -- подвел итог Коля. -- А лучше вообще не играй.
Счет дням в камере потерялся быстро. Ни дня, ни ночи, только лампочка под потолком; хлеб, "чай", проверка с собакой, обед, "чай" -- все сливается в темную ленту; проснувшись, думаешь, что сейчас проснешься еще раз, и снится какой-то грязный сон: то ли ты на помойке, то ли в общественном туалете. Привязка к реальности -- сигареты. Выяснилось, что товарищи милиционеры не лишены гуманности, и им можно заказать купить на отобранные деньги что-либо на рынке. Заказал лекарства, сигареты, одежду. Действительно купили. Увидев россыпь пачек "Мальборо", сокамерники прониклись уважением, как будто от того, какие сигареты якурю, что-то меняется (позже узнал, что это важно, по типу того, в какой одежде ходишь на воле).
Стал приставать с расспросами подельник Николая Костя, косящий под простачка, но себе на уме. И говорить тошно, и не говорить нельзя, это уже усвоено: "надо общаться". А Костя прилип как банный лист и, в конце концов, душевно-предушевно говорит: "Алексей, дай мне твой адрес, я тебе письмо напишу". Я в ответ, тоже благожелательно: "Мой адрес не дом и не улица".
-- Вот это верно! -- с восторгом вынырнул из мрака Коля Терминатор (такое у него оказалось прозвище) -- А во как сказано! Пр-р-равильно! Ни р-родины, ни флага!
Костя же смутился и с расспросами отстал.
