Когда кто-то глубокомысленно рассуждает о роковых стеченьях обстоятельств, мне хочется поспорить с этим человеком. Случайность, везение, удача, непруха, белые или черные полосы — можно называть это как угодно, но совершенно очевидно (по крайней мере для меня), что ничего само собой не происходит. И если все же случилось что-то, не вполне вписывающееся в ваши планы, то это наверняка следствие какого-то вашего действия. Именно вашего, а не судьбы, проведения, рока или, наконец, Всевышнего. А для того, чтобы разобраться, в чем же дело, нужно просто отмотать клубочек своей памяти немного назад, внимательно, шаг за шагом отследить все свои поступки и найти эту самую причину. Только тогда можно будет оценить случившееся и попытаться найти выход из создавшегося положения. И ни в коем случае нельзя опускать руки!

Славка Черниченко никогда не хватал звезд с небес. Учеба в школе давалась ему трудновато, и до десятого класса он так и плелся в хвосте. Родители все же хотели дать ему высшее образование, но нанимать репетиторов не было денег. Однако выход был найден, и Славка был устроен в военное училище. Покорно приняв родительскую волю, через пять лет он получил лейтенантские погоны и отправился скитаться по общагам военных гарнизонов. Семьей обзаводиться не спешил, кочевая жизнь быстро втянула его в попойки с друзьями-коллегами, а бесстыжие офицерские жены — в свои надушенные постели. И только через три года он, наконец, зацепился в Шебелинке, где получил должность командира взвода и погоны старшего лейтенанта в войсковой части срочной службы. Быстро найдя общий язык с солдатами, Славка завоевал их уважение за справедливость и умение отмазать провинившегося бойца от наказания. Зарплата старлея была немного повыше, и он стал понемногу помогать деньгами родным и даже кое-что откладывал на черный день. Однообразные гулянки начали ему надоедать, он все чаще задумывался о женщине, которая всегда будет ждать его с тарелкой супа в общаговской квартирке, о комнатных тапках и отдыхе после дежурства с газеткой на диване перед телевизором. Наезжая по выходным к родителям в Харьков, Славик однажды даже заявил им, что подумывает о женитьбе, чем очень обрадовал мать, с нетерпением ждавшую внуков от единственного сына. Но познакомить их со своей девушкой наотрез отказывался: в тот момент его отношения с молодой женой заместителя командира части оставляли желать лучшего. Слухи о бурных ночах, время от времени проводимых ими в отсутствие ее мужа, уже поползли по гарнизону и грозили большими неприятностями. Вот если бы она ушла от своего старпера к нему… Но Славик понимал, что уйти от подполковника к старшему лейтенанту могла только беспросветная дура. По всему было видно, что происходящее ее вполне устраивало и, похоже, было для нее не в диковинку. Он мучился, пытаясь разобраться во всем этом, и тешил себя надеждой, что в конце концов все само собой образуется.

Субботним зимним вечером на станции «Левада» в Харькове Славик взял билет на поезд до Шебелинки. На платформе дул холодный ветер, но ему было тепло от выпитого: сегодня отец отмечал юбилей — пятьдесят лет. Гостей собралось прилично, водка текла рекой, а стол ломился от закуски, и в такой день не грех было нагрузиться, что Славка и сделал с удовольствием. Но нужно было еще добраться до части, а завтра с утра заступить в наряд помощником дежурного…Найдя в себе силы вовремя остановиться, он откланялся и поехал на вокзал.

Вдруг кто-то шарахнул его по плечу: «Славка, ты?!» Перед ним стоял его старый школьный приятель, которого он не видел уже тысячу лет. «Серега! Какими судьбами? Ты что, тоже на этот поезд?» «Ага, к родителям в Шебелинку собрался. А я думаю: ты это или не ты? Мне ребята говорили, что ты таки окончил училище и попер по военной дороге… Молодчина! Слушай, а давай возьмем литр водки за встречу, четыре часа все-таки ехать». Славка был не против, и друзья пошли к киоскам, взяли пару бутылок водки, нехитрой закуски и несколько бутылок «Фанты». Усевшись в купе, они попросили проводника принести им стаканы и нож — порезать колбасу и хлеб.

В вагон заходили какие-то люди, но их было совсем немного. Перед их открытой дверью на секунду задержалась пара — средних лет мужчина с симпатичной блондинистой молодой девчонкой в расстегнутой шубе, из-под которой ослепительной наготой блеснули ее длинные стройные ноги в модных ботиночках. Ребятам показалось, что оба были хорошо «датые», но в следующее мгновение они прошли дальше по вагону и исчезли из вида.

Поезд тронулся, и друзья, без умолку рассказывая друг другу о себе, опрокидывали рюмку за рюмкой. Славка, и без того уже прилично выпивший, хоть и наливал себе по половинке, но, закурив сигарету, немного поплыл. Привлеченный запахом сигаретного дыма, к ним в купе постучал проводник и сказал, чтобы курить они выходили в тамбур. «Все, командир, поняли, — развел руками Славик. — Больше не будем». Оставив Сергея в купе, он за проводником вышел в обшарпанный тамбур, все углы которого были в замерзших плевках. Там с сигаретой в руке стояла та самая прекрасная незнакомка, которую Славка мельком видел в дверях. На вид ей было не больше восемнадцати лет, и она с легкой улыбкой открыто смотрела Славику в глаза. «Привет», — улыбнулся он в ответ. И в этот миг она, отбросив сигарету и не слова ни говоря, обвила его шею руками и впилась в его губы поцелуем. Так развратно до сих пор его не целовали даже закаленные в постельных боях гарнизонные офицерские жены. Было такое ощущение, что внутри нее бушует неудержимая страсть, с которой она не в силах была совладать. Расстегнув блузку и схватив его руку, девушка засунула ее себе глубоко за пазуху. Под блузкой у нее ничего больше не было, и прикосновение к ее небольшой упругой и теплой груди моментально пробудило в Славке дикое желание. Немного обескураженный таким напором и с трудом соображая что делает, Славик прижал ее к себе, неистово целуя освобожденную из-под приподнятой блузки грудь. А ее руки… И неизвестно, чем бы все закончилось, но тут вдруг хлопнули двери купе проводника, и она, быстро запахнув шубу, молнией выскочила из тамбура, оставив горевшего огнем Славика одного. Придя в себя, он бросился за ней, но она уже скрылась в одном из купе вагона, куда он последовать не решился.

Вернувшись к заждавшемуся его Сергею, Славик молча налил себе водки и залпом выпил. «Что случилось?» — удивленно спросил его Сергей. «Не знаю, — честно ответил ему Славик. — Меня только что чуть не трахнула та блонда в шубе». «Не понял… В тамбуре что ли?!» «В тамбуре. Но потом куда-то отвалила, я даже ничего не успел понять». «Ни хрена себе!» Они снова налили и выпили, и в этот момент к ним в купе ввалился дружок блондинки. Закрыв за собой дверь, он взглядом оценил «поляну» и улыбнулся: «Есть интересное предложение. Вы мне отдаете вот эти полбутылки водки и немного закуски, а я вам подгоню Маринку. Идет?» Ребята переглянулись. После всего случившегося в тамбуре, Славик, быстро представив себе всю грандиозность возможной оргии, согласно кивнул. Сергей, пожав плечами, тоже не возражал. Мужик забрал водку, и через минуту на пороге их купе появилась обещанная Марина.

Она, закрыв дверь на замок, быстро сбросила с себя шубу и тихо спросила: «Ну что, мужики, так и будем смотреть друг на друга?» Друзья очнулись и бросились срывать с нее одежду…

Все, что произошло потом, можно описывать только в специализированной литературе для читателей, которым исполнился 21 год, — жесткое порно с элементами садо-мазохизма, причем процессом руководила сама Марина, похоже, позабыв обо всем на свете и не на шутку расшумевшаяся от получаемых удовольствий. Проводник, до ушей которого долетали ее сладостные стенания, закрылся в своем купе и нервно курил сигарету за сигаретой. Бардак продолжался часа полтора, и, когда все стихло, едущие в вагоне пассажиры облегченно вздохнули. Марина, тяжело дыша, стала собираться на выход: через десять минут поезд подходил к ее станции. Разорванные на куски ребята, без сил валявшиеся на сиденьях, тоже засуетились. Чего там говорить: ни Сережа, ни Славик такого даже представить себе не могли! Сергей совал в руки Марины деньги, которые она упорно не брала, но он снова умолял ее взять их, лепеча какие-то идиотские слова благодарности. Славик вырвал из блокнота листок, на котором они написали кучу телефонов, по которым их можно было разыскать, и требовали от нее обещания, что она позвонит. Марина смеялась, но в конце концов взяла деньги и сунула в карман шубы листок с телефонами. Колготы на ней были порваны в нескольких местах, ворот блузки тоже был разорван, и ей пришлось сколоть его булавкой. Но она, казалось, была не очень этим расстроена и, продолжая улыбаться и стрелять глазками, выскользнула из купе в тамбур. Славик, натянув брюки, вышел за ней. В тамбуре проводник готовился отбросить подножку, и косо посматривал на продолжавшую целоваться пару. «Ты классный, Слава, я тебя опять хочу!» — шептала Марина, шаря у него в брюках. И непонятно, что бы предпринял Славик, но тут поезд остановился и проводник открыл дверь. Марина, оторвавшись от Славика, выпорхнула на перрон, обернувшись и помахав ему ручкой. «Обязательно позвони! Я буду ждать!» — крикнул он ей вслед.

«Стыда у вас нет!» — услышал Славик за спиной голос проводника. «Да ладно, мужик, не ворчи… Дело молодое. На тебе чаевые, купи себе водки и выпей за наше здоровье». Проводник взял деньги и с интересом спросил: «Это что, ваша знакомая?» «Не. Только в поезде познакомились, — улыбнулся Славик. — Блин, бывает же такое… Даже не верится».

Когда он вернулся в купе, там вместе с Сергеем сидел Маринкин мужик, из рассказа которого стало ясно, что он тоже совсем недавно познакомился с ней в ресторане на станции. Они хорошо выпили, и деваха потащила его в какой-то закуток, где он, поминутно оглядываясь по сторонам, все же совершил с ней то, ради чего она его туда притащила. Перекурив, она потребовала повтора, но мужик отказался. После того, как они сели в вагон, Марина, заприметив молодых ребят, объявила ему, что хочет к ним. И мужик, решив на этом хоть что-то поиметь, отдал ее за полбутылки водки. До самой Шебелинки они обсуждали тему «все бабы — шлюхи», а потом, попрощавшись, разошлись по своим домам.

Славик Черниченко и на другой день все еще не мог прийти в себя. События этой уму не постижимой поездки во всех деталях то и дело всплывали в его памяти, отвлекая от несения дежурства. Но оно, слава Богу, прошло без происшествий, и на следующее утро Славик сдал службу коллеге. Но только он собрался было поспать у себя в общаге, как прибежал солдат и сказал, что его срочно зовет на ковер командир части. «Какого хрена?!» — возмутился Слава, но все же, ворча, поплелся в административное здание.

В кабинете командира части сидели два незнакомых офицера, и с интересом вскинули взоры на вошедшего Славика. По виду командира, Слава сразу определил, что случилась какая-то неприятность. «Старший лейтенант Черниченко, — тяжело вздохнув, начал полковник, — представители военной прокуратуры хотят получить от вас объяснения по поводу ваших действий в ночь с 9 на 10 декабря сего года. Насколько я знаю, вы находились в увольнении у родных в Харькове?» «Так точно, товарищ полковник! У отца был юбилей, и я ездил его поздравить». «Нас это не интересует, — перебил его офицер из прокуратуры. — Расскажите о том, как вы добирались домой». Славик даже представить себе не мог, чем он мог заинтересовать столь суровых мужиков. Он рассказал, что взял билет на поезд до Шебелинки, который по расписанию около двенадцати ночи прибыл на станцию назначения. И все. Прокурорские переглянулись, и один из них достал из папки лист бумаги. «В областную военную прокуратуру Харьковской области поступило заявление от гражданки Жадан Марины Александровны о том, что вы и ваш приятель Сергей Карпов изнасиловали ее в купе поезда по пути следования этой гражданки домой, из Харькова в поселок Андреевка. Предлагаем вам дать устные пояснения по данному вопросу». Славик сидел ни жив, ни мертв, обливаясь холодным потом. «Какое изнасилование? Да она сама нас насиловала! Она что, с ума сошла?! Спросите у Сереги, он подтвердит…» «Сергей Карпов уже задержан, и в данный момент находится в изоляторе временного содержания по подозрению в соучастии в групповом изнасиловании». «Да вы что, мужики?.. — Слава жалобно взглянул в непроницаемые лица работников прокуратуры. — Это же полный бред, чушь собачья! Никто ее не насиловал, ее мужик нам привел за полбутылки водки…» Присутствующие с интересом взглянули на него, и он понял, что этим разговором дело не кончится. Он опустил голову и замолчал. Полковник нажал кнопку селектора: «Дежурного по части ко мне! И двух солдат с гауптвахты для конвоя… Старший лейтенант Черниченко, вы арестованы и будете содержаться под стражей на гауптвахте вплоть до выяснения обстоятельств. А вам, уважаемые, чтобы его забрать, придется приехать сюда снова с санкцией прокурора на арест».

Через десять минут Славик, не веря в случившееся, сидел на жесткой наре в холодной камере гарнизонной гауптвахты. Конечно, ему как офицеру выдали матрац, подушку, одеяло и даже белье, но ремень забрали, и Слава почему-то почувствовал особую обиду и унижение именно по этому поводу. В голове копошились какие-то бредовые мысли, с бешеной скоростью проносились куски воспоминаний той ночи, отчаянно и больно бились о черепушку вопрос «Что делать?» и однажды услышанный дурацкий ответ: «Спроси у Чернышевского»…

На обед ему принесли еду из офицерской столовой, передали пачку сигарет и свежие газеты. «Может, еще чего нужно?» — участливо спросил солдатик из караула. «Слышь, боец, скажи начальнику караула, что Черниченко просится к командиру части, разговор есть». «Ладно, передам. А что с вами случилось?» «Не твоего ума дело. Ты передай, не забудь!»

После разговора с командиром части, Славик понял, что тот просто так своих офицеров на растерзание не отдаст. Славка подробно рассказал о том злополучном вечере. Командир сокрушенно качал головой, приговаривая: «Ты смотри, какая сука!» Потом, выяснив, что были свидетели, вызвал трех прапорщиков и двух младших офицеров, дав им задание найти проводника этого поезда, попутчика Марины и по возможности кого-нибудь из вагона, кто тогда в нем ехал. «Не волнуйся, пацан, что-нибудь придумаем… — сказал напоследок полковник. — Постараемся сделать все, чтоб они тебя не посадили!» Славка вернулся на губу в отличном настроении, окрыленный надеждой.

На другой день около десяти вечера, когда Слава уже собрался было спать, у дверной «кормушки» появился караульный и тихо сказал ему, что к нему посетитель. «Ничего себе! Кого это черт принес?» — подумалось Славику. В следующее мгновение он вынужден был украдкой ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит. На пороге камеры стояла Марина!

Она бросилась ему на шею, но он сбросил с себя ее руки и уселся на нару, обхватив колени и отвернувшись от нее к окну. «Славочка, ты чего? Я так соскучилась. Ты что, не рад меня видеть?» — сладким голоском проворковала она. «Какого черта ты здесь делаешь, отмороженная?! Ты что, вообще без башни? Спроси еще, что я здесь делаю... Так говоришь, мы с Серегой тебя изнасиловали?» Она скромно потупила глаза, оттопырила нижнюю губку и, казалось, сейчас заплачет: «А что мне было делать?! Мало того, что я пришла домой под утро бухая, в драных колготах и свитере, так батя нашел еще в кармане деньги и твой телефон. Они с матерью на меня полдня орали, ну и я, чтобы они угомонились, сказала сдуру, что меня изнасиловали…» «Не понял, а почему это ты явилась под утро? Ты же вышла на своей станции, по-моему, где-то около десяти вечера. Где же тебя носило до утра?» «Ну ты прямо как мои родоки! — возмутилась Марина. — К знакомым зашла, посидела у них немного, а потом вдруг оказалось, что уже почти утро…» «Слушай, так ты вообще конченая!» «Сам ты конченый! Я вот видишь, к тебе приехала… Ты такой классный…» «Блин, а с заявлением об изнасиловании что будем делать?! — вскочил Славик. — Меня же посадят на… не знаю сколько лет!» «Да не волнуйся ты, я его потом заберу. Пусть только родители угомонятся. Слав, а я так тебя хочу…» Марина снова повисла у него на шее. От нее вкусно пахло дорогими духами, и Слава вдруг почувствовал теплую волну желания. Он ответил на ее поцелуи, подхватил ее на руки и уложил на нару…

Она ушла рано утром, и Слава снова остался в диком восторге от ее ласк, в плену своих мыслей и замков гауптвахты. Он уже убедил себя, что все кончится хорошо, заявление Марина заберет со дня на день, а их отношения вполне могут перейти на совершенно новый уровень.

В течение одиннадцати суток, пока Славик сидел на губе, Марина навещала его каждую ночь. Что она плела своим родным, чтобы приходить к нему, как договаривалась с конвоирами, для него так и осталось загадкой. Свое заявление она каждый раз обещала забрать «завтра», но что-то тянула, зато Славик был в восторге от ее аппетитов в постели — она все время выдавала что-то новенькое, и он стал даже немного привыкать к своему положению, находя во всем этом некую оригинальность. Но утром одиннадцатого дня воздушный замок, который он себе построил, исчез без следа — за ним приехал «автозак» из следственного изолятора…

Все дальнейшее для Славика Черниченко стало кошмарным сном. Камера, бесконечные допросы, очные ставки с Сергеем, с перепуганным проводником, несшим несусветную чушь, постоянные угрозы следователя, требующего признания вины… Не принесла ничего хорошего и очная ставка с Мариной, которая, как оказалось, так и не забрала заявление, но зато устроила истерику, уверяя следователя, что она любит Славку и хочет за него замуж… Короче, дело было возбуждено, санкции на арест получены, их с Сергеем обвиняли в групповом изнасиловании. А когда он узнал, что Марина учится на первом курсе Юридического института, то понял, что как бы там ни было, но менты ее как «свою» в обиду не дадут, и будут они с подельником чалиться по полной программе. То, что он бывший офицер, да еще сидящий под следствием за групповое изнасилование, отнюдь не добавляло ему авторитета среди заключенных, и его положение, попади он на первый корпус в общую камеру, было бы аховым. Естественно, на этой его боязни попасть на первый корпус тюремные опера и построили свою методу психологического давления, и в конце концов Славик подписал показания, что совместно с приятелем изнасиловал в купе вагона гражданку Жадан, да еще и совершив это в грубой и извращенной форме, добавив себе к одной унизительной статье еще одну. И не известно, как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы он не попал в нашу камеру.

Славка уже закрыл дело, расписался за областным трибуналом и, получив копию обвинительного заключения на руки, стал готовиться к суду. Когда мы попросили почитать его «объебон», то были в шоке: похоже, что следователь, создавший этот литературный шедевр, был сексуальным маньяком. Он описал процесс изнасилования гражданки Жадан в таких подробностях и деталях, которые заставили бы покраснеть даже продавца порножурналов. Используя красочные эпитеты и сравнения, развеяв в пух и прах все каноны сухого протокольного слога, этот гений пера, рассказывая о процессе совокупления двух парней и одной девушки, явно смаковал нюансы. В каждой строчке чувствовалось, что служителя Фемиды все это необычайно возбуждало. Да и никого из нас этот эротический рассказ не оставил равнодушным, добавив баллов Славкиному «авторитету». И тут строгач, который заехал в нашу хату вместе со Славиком, обратил внимание на показания Марины на первом допросе, где она впервые поведала следователю о злодеях, столь коварно и вероломно унизивших ее честь и женское достоинство. Оказывается, что Черниченко и его приятеля Сергея не объявляли в розыск, а спокойно вычислили по подробным данным, собственноручно написанным Славиком и Сергеем на вырванной из блокнота странице, предъявленной Мариной следствию. «Блин, Славентий! Так это что ж получается? — вдруг вскричал он, листая шелестящие страницы из папиросной бумаги. — Вы с друганом насилуете телку, потом даете ей денег, оставляете все свои координаты, затем она приходит к тебе на губу трахаться, замуж собирается, и они хотят кого-то убедить в том, что вы в поезде отымели ее не по согласию?! Если твой адвокат не работает на прокуратуру, то он просто обязан тебя отбить у ментов. Тут же все шито белыми нитками, явная подстава, чтобы отмазать эту вонючку!» Все согласно загудели, а Славка сидел, открыв рот, и для него все это почему-то было самым большим откровением с момента, когда он впервые в детстве увидел паровоз.

На встрече с адвокатом Славик настоял, чтобы его защита была построена именно от этого факта, официально зафиксированного в протоколах следствия. Как только адвокат обратил внимание трибунала на этот момент в деле, суд тут же был отложен на две недели, которые не только для Славика, но и для нас тянулись невыносимо долго. И когда он наконец уехал, целый день томительного ожидания принес вечером радостное сообщение. Я не знаю, бывали ли подобные случаи в областном суде, рассматривающем обычные уголовные преступления, но областной военный трибунал не только освободил Славика из зала суда «за отсутствием состава преступления», но и рекомендовал возбудить уголовное дело против Марины Жадан за дачу ложных показаний. Конечно, никто на самом деле против нее дело возбуждать не собирался, и эта рекомендация прошла мимо ушей прокуратуры, но сам факт! Мы ликовали, когда узнали, что он ушел домой. Это редчайший случай, можете мне поверить.

…А Марина явилась на первое судебное заседание в уму не постижимой коротенькой юбочке и обтягивающей все ее прелести футболочке на голое тело. Сидя на первом ряду, она сверкала голыми ногами и откровенно смущала судей и всех присутствующих в зале. Солдаты из роты конвоя прозвали ее «Лолита», а она от скуки строила им глазки. Судья, по мере рассмотрения дела, все с большим отвращением посматривал в ее сторону. Читать же обвинительное заключение, состряпанное горе-следователем, он наотрез отказался, обратившись к присутствующим в зале со словами: «Эту порнуху я читать не буду! Пусть ее читает тот, кто написал…»