Остаток дней на «малолетке» я провел относительно спокойно и в последний день пребывания там, меня увезли в ИВС для проведения очной ставки с так называемой закупщицей.
Следователя мне почему-то заменили, и теперь им стала молодая женщина лет тридцати, приятной наружности. А в роли «закупщицы» оказалась двадцатидвухлетняя наркоманка с пятилетним «стажем». Известная многим бандитам «клофелинщица» по кличке Рыба (большие выпуклые глаза придавали ей сходство с рыбой). Она сидела напротив меня через небольшой деревянный стол (вероятно, в целях предосторожности). И судя по ее внешнему виду, находилась под «героиновой ломкой». Расширенные, дикие зрачки глаз на ее бледно-желтом лице, так и вопили: «Быстрей бы уколоться!».
Помимо следователя и «закупщицы», в кабинете еще находился дежурный адвокат, который за время этого следственного мероприятия проронил небрежно одну лишь сакраментальную фразу: «Возражений не имею». Все другое время он только делал какие-то пометки у себя в блокноте и утомленно зевал, не прикрывая рта. Периодически поглядывал на свои золотые швейцарские часы и нервно ёрзал на стуле.
Следователь задала мне несколько вопросов на предмет сбыта героина, на которые я дал пару сухих ответов: «Сбытом никогда не занимался. «Закупщицу» вижу впервые». Затем, она переключилась на Рыбу.
– Значит, вы утверждаете, что приобретали героин у этого гражданина, что сидит напротив вас?
– Да, утверждаю и подтверждаю, – выделила Рыба последнее слово, – что покупала у этого человека героин. Покупала два раза!
– Для каких целей? – спросила следователь, записывая ход допроса в деле.
– Для общественных целей, – гордо ответила «закупщица».
– То есть…? – посмотрела на нее удивлённо следователь, – поясните, пожалуйста, свой ответ.
– Дело в том, что я когда-то употребляла наркотики, – закатывая глаза к потолку, начала объяснение Рыба, – потом завязала с этим делом. Напрочь завязала! И как-то случайно от одной своей знакомой услышала, что один молодой человек продает наркотики прямо из своей белой иномарки. Так, вот это запишите обязательно, не пропустите, – обратилась она к следователю, подглядывая между тем, себе на ладонь, – автомобиль марки «Тайота-Камри» с государственным номером Х 348 АМ, и звать этого молодого человека Стас.
– Ваша подруга назвала вам и номер машины, и имя «сбытчика»?
– Да, совершенно верно! – спокойно ответила Рыба
– Назовите, пожалуйста, имя подруги и адрес, по которому она проживает.
– Ой, а я уже и не помню, где она живет. Но звать ее Маша. Фамилию тоже забыла, – Рыба отвела в сторону «виноватый» взгляд.
– Продолжайте.
– Так вот, когда я узнала, что какой-то негодяй торгует наркотиками, недалеко от моего дома. Да еще и, можно сказать, в культурном центре нашего города. Во мне сразу злость закипела, и я решила исполнить свой гражданский долг – пресечь это безобразие! Эту ужасную деятельность! Тем более опыт общения с такими выродками у меня имеется. – И она бросила на меня презрительный взгляд.
– Пожалуйста, без хамства, – сделала замечание следователь. – Продолжайте!
– Я нашла автомобиль и купила у этого человека, что напротив меня, два грамма наркотиков. А потом пошла в милицию, чтобы сдать эту гадость на проверку и сообщить о преступлении. Обнаглели совсем, наркоманы хреновы, на улицу страшно выйти, – с наглым укором покосилась она на меня и ловко вытащила сигарету из пачки следователя. Адвокат ей любезно дал прикурить и приторно улыбнулся.
– Ответьте на вопрос, пожалуйста. Вам лично этот человек сразу продал наркотик или вы его уговаривали? – с расстановкой спросила следователь.
– Конечно сразу! Я ещё так удивилась, продал просто и легко, ну как в магазине, – Рыба театрально развела руки и скорчила такую удивлённую рожу, что трудно описать, – а дальше сотрудники милиции, точнее ГНК, выдали мне меченые деньги в размере двух тысяч рублей и попросили, чтобы я снова купила у этого гражданина наркотики. Я с честью исполнила свой долг, и мы пресекли незаконную деятельность этого гражданина, – официальным тоном сказала Рыба.
Во мне кипела злость. Хотелось задушить этого подлого наветчика, но оставалось лишь скрипеть зубами.
– А вы всё записали, что я вам здесь рассказала? – настойчиво спрашивала она.
– Да, всё. У вас есть вопросы? – обратилась ко мне следователь.
– Да, у меня есть один вопрос, – ответил я и обратился к Рыбе.
– Скажите, уважаемая барышня, а вы верите в Бога?
– Да, а что?! – с апломбом изрекла наветчица.
– А то, что там, – и я указал пальцем вверх, – таких сучек, как вы, за язык вешают!
Но мои слова не возымели должного эффекта, и Рыба поспешно удалилась в родной до боли ей отдел за новой дозой наркотика. Задание выполнено успешно и она, вероятно, чувствовала радость собачьей покорности, не обращая никакого внимания на то, что еще минуту назад была соучастником ужасного преступления, стоящего человеку испорченной жизни (как дёшево нынче стоит жизнь человека, всего лишь доза героина или несколько сотен рублей).
В этой ситуации я не имел шансов оправдаться от возводимых на меня нелепых обвинений, хотя бы потому, что показания свидетелей стороны обвинения в нашей правоохранительной системе имеют несравненно больший вес, чем показания обвиняемого (подозреваемого). На практике их показания можно назвать неоспоримыми, хотя теоретически, процессуальное законодательство провозглашает равенство всех показаний (доказательств).
Следователь задала мне еще несколько уточняющих вопросов. И в завершении нашей встречи огорошила новостью. Оказывается, в бардачке моего автомобиля при понятых был обнаружен и изъят героин весом в двадцать граммов, а так же меченые деньги в сумме двух тысяч рублей.
Хотя, многие доказательства, уличающие меня в сбыте, были добыты с грубыми нарушениями уголовно-процессуального законодательства и в связи с этим должны считаться недопустимыми, тем не менее, они крепко «цементировали» мою виновность в инкриминируемом преступлении. И, в последствии, я был по ним осужден. Но, не буду забегать вперед.
